Играть, чтобы жить. (Вторая дилогия) - Страница 45

Суки! Я стиснул зубы и с ненавистью оглядел начинающих рабовладельцев. История повторяется? Пока не дашь в грызло, да так, чтоб голова слетела, не поймут? Ну что ж, будем учить…

— Слушайте меня! Вы подняли руку на людей русского кластера, лишив их свободы и используя как скот. Мне не нужен суд, чтобы доказывать вашу вину, здесь я прокурор и я же судья. На первый раз наказание будет мягким — сделаю скидку на незнание. При рецидиве не ждите снисходительности. Замурую в бетонный гроб и прикопаю на полсотни метров — отыщут лишь археологи далекого будущего.

Не уверен, что смог произвести впечатление — кто-то в ответ на пустые угрозы брезгливо кривил губы, особо борзый даже презрительно сплюнул мне под ноги. Ну-ну, поглядим…

— Клан будет наказан потерей замка, а вы сами обменяны на русскоговорящих пленников в соотношение один к одному…

— А вещи? — негромко и глядя куда-то в сторону, перебил меня воин с абсолютно лысой головой.

— Будут уничтожены вместе с замковым кладбищем!

Ага, пробрало?! Пленники зароптали, недовольно переглядываясь и поигрывая желваками. Я их понимаю — снаряга воина двухсотого уровня стоит как неплохой автомобиль, при этом на порядок менее доступна. Эх, хоть и правильное это решение, позволяющее ощутимо понизить боевую мощь вражеского клана, но острый денежный вопрос заставляет идти наперекор логике.

— Не нравится такой вариант? Хорошо, предложу альтернативу. Вам будет дозволено подобрать могилы, в обмен на добровольную выдачу оружия из обеих рук. Не пытайтесь мухлевать, у бойцов абсолютная память: ваши клинки, щиты, посохи и луки они непременно опознают, как, впрочем, и попытку подмены. Для небоевых, крафтовых и административных классов, сумма, дающая доступ к надгробию, будет определена по формуле — уровень, умноженный на пятьсот золотых, но не менее чем пятьдесят тысяч. Решайтесь в течение часа.

Нарастающий за спиной грохот отвлек меня от процесса переговоров. Оглянувшись, увидел, как Оксана с пыльным лицом, которое пересекали мокрые дорожки слез, с ненавистью долбила камень стены тяжелым молотом. Не дожидаясь дополнительной команды, несколько бойцов бросились к ней на помощь. Минута, и часть свежей кладки рухнула, а наружу беспомощно вывалился первый пленник. Какой-то парень в недорогой броне, без оружия, руки и ноги стянуты толстенной проволокой — без кузнечного инструмента не развернуть. Суки…

Вновь повернулся к пленникам. Наверное, мой взгляд все же изменился — те поежились и чуть втянули головы в плечи. Прошипел, глядя в ненавистные лица:

— И я вас умоляю — дайте мне хоть один повод отказаться от сделанных предложений. Мне прямо спать не дает слава первого императора династии Цинь и его десятитысячной Терракотовой Армии. И для ее создания мне не потребуется миллион работников и сорок лет, достаточно зафиксировать и окунуть в цемент особо гордых врагов — тем приятнее будет смотреть на скульптурные группы.

Хм, а может история действительно циклична, и в прошлом уже были свои Неумирающие, которых приходилось консервировать вот таким образом?

Круто развернувшись и не слушая поток проклятий в свой адрес, направился к пыльному облаку у стены, из которого вновь несся частый перезвон железа о камень.

— А мы, что с нами будет?! — раздалась недружная многоголосица из-за спины.

Чертыхнулся, сплюнул и, вновь крутанувшись на сто восемьдесят, направился к крысятнику, как метко наемники окрестили зону, где располагались переметнувшиеся на сторону противника рабы. Оглядел встревоженные лица — месяцы, а кое для кого и годы пребывания в виртуале не прошли бесследно. Некогда безликие кукольные аватары потекли, сквозь маску постепенно прорезались доминирующие черты личности: хитрый бегающий взгляд, влажная поволока податливой и готовой на все сучки, вечно шмыгающий и подвижный острый нос, нервно теребящие все и вся пальцы — у каждого свое. Но физиономисту не пришлось бы вешаться с горя на ближайшей березе, кое-какая работа для него потихоньку вырисовывается.

Не все здесь сволочи по идейным соображениям, хватает и просто слабых людей. Хотя, даже это неверно, под пытками ломаются все. Нет молчаливых героев, есть лишь плохие палачи. Тот, кто сомневается, пусть попросит своего друга пару раз провести ему по зубам крупным напильником-нулевкой, а затем мысленно продлит полученные ощущения в бесконечность, на весь тот период, пока вопрошающие или резвящиеся тюремщики будут превращать его в беззубого старика. К счастью, Друмир блокирует пиковые болевые эмоции, но все же, все же…

Нет времени отделять зерна от плевел, судить, карать и миловать. Вздохнул, махнул рукой:

— Вы свободны. Забирайте вещи, получите у казначея по десять золотых подъемных, хватит на неделю экономной жизни, и можете идти на все четыре стороны. Если неохота встречаться с бывшими хозяевами, через двадцать минут откроется портал в русский кластер.

Народ загомонил, обсуждая, а вперед протиснулась Бьянка и гордо вскинула голову:

— Мне нужно в Польшу!

Я вопросительно повернулся к Младкору:

— Это где, неужели у нас?

Тот отшатнулся с деланым испугом:

— Чур меня, чур! Друмир разбит на кластеры, согласно языковым группам. Чем меньше людей на планете говорит на твоем языке — тем скромнее стартовый кластер. У тех же поляков — не особо крупный оазис диаметром километров тридцать и десятком разнокалиберных поселков. Правда, младоевропейцам сделали поблажку — все их доминионы жмутся друг к другу как виноградины в грозди — пограничные земли Фронтира в некоторых местах истончены до абсолютно символических величин.